Фэндом: Блич Персонажи: Кира, Шухей, Ичимару. Рейтинг: PG-13 за
подразумеваемое Саммари: В рамках обмена кирошухеями с Leyana. Переход от кирогина к
шухеекиру, о да. Дисклеймер: текст как единое целое - мой, персонажи -
Куботайтовы.
читать дальшеКапитан - он... ну, он капитан. Собственник, жадный до
прикосновений и эмоций. Когда Ичимару того желает, Кире кажется, что он -
самое нужное капитану в данный конкретный момент существо. Сложно
сопротивляться такому. Жаркая оглушающая властность, опасная, как лезвие
бритвы в деревянной периле - не угадаешь, когда вдруг блеснет и
рассечет руку до кости, - вот, что такое его капитан. Всегда на грани.
Первоклассный игрок, чьи цели неясны, а ходы непредсказуемы. Он
говорит: "мой" и выпутывает Киру из одежды за пару поцелуев, а после -
одевается и уходит. Не отпускает на ночь домой, обнимая до рассвета, а
следующим вечером недоуменно поднимает бровь в ответ на вопросительный
взгляд и вполне официально отправляет своего офицера отсыпаться, коли
работу закончил. Нарочно притягивает к себе и чуть ли не обнимает, когда
мимо проходит волком на такое смотрящий Хисаги - и безжалостно
высмеивает любые попытки самого Киры подойти поближе. А Шухей на них и
правда волком глядит, чуть ли не исподлобья, и на вопросы капитана
третьего отряда отвечает сухо и чуть ли не дерзко, хоть и в рамках
допустимого. Ичимару это забавляет, а Кире смотреть больно, тем более,
что при нем семпай эту тему вовсе не поднимает - только смотрит угрюмо,
да при встречах отсаживается подальше, чего за ним отродясь не водилось,
и Кира все никак не может перестать думать, что внимание капитана того
не стоит. Ведь семпай - это семпай. Старый напарник, с которым порой
сложно понять, где заканчиваешься ты, а где начинается он - настолько
сработались и сроднились за прошедшие годы. Хисаги - тоже собственник,
но иного рода. Шуршащее ровное тепло, уверенность, надежность - вот, что
такое Шухей. И дело даже не в том, что в бою ему можно верить, как
самому себе, и что собственный отряд он ведет крепкой рукой, а из любой
передряги сам пропадет - но тебя вытащит на своих двоих... просто он
делает то, во что верит, и верит в то, что говорит. А еще он Киру знает
со всеми его заморочками - и себя узнать дает так же, и нисколько эти
взаимные заморочки им не мешают.
А с капитаном вместе быть - и
сладко, и горько. Счастье моментов близости густо замешано на тоске от
понимания: для Ичимару он - удобен и забавен, не более. Это здорово
треплет нервы, и когда однажды капитан возвращается уже под вечер из
пятого отряда, сильно раздраженный и чуть ли не взъерошенный, и в ответ
на осторожный вопрос: "У вас все в порядке, тайчо?" - чуть ли не шипит:
"Не твое дело. Не пытайся изображать заботливую жену, Изуру, мы просто
спим вместе", - Кира не выдерживает. Извиняется и тихо уходит, и
проводит бессонную ночь на той самой крыше в компании бутылки вина и
стопки бумаги, оплакивая свою скончавшуюся наконец в тяжких муках глупую
надежду перейти черту, которой окружил себя капитан. К утру
потрепанный, но вполне дееспособный лейтенант спокоен и впервые за менос
знает сколько дней не забивает себе голову ненужными мыслями: стоит
что-то решить - и жалеть об этом решении уже нет смысла. На третий день
капитан замечает неладное... сложно не заметить, когда на
недвусмысленное предложение зайти вечером слышишь спокойное и четкое
"нет". Обиделся? Нет, он вовсе не обиделся. Не в этом дело. Просто
Кира жадный: ему мало быть рядом. Хочется - чтобы вместе, и без
зеркальных стенок между, а капитану ведь это совсем не нужно. Ичимару
злится, не верит, язвит, а под конец переходит на такую едкую
официальность, что Шинсо в действии кажется легкой участью... Кира
только вздыхает, смотрит виновато и грустно, да надеется, что надолго
капитана не хватит. Он по-прежнему верный лейтенант и восхищенный
ученик. Но отныне - не более.
Где-то через неделю, на пьянке по
поводу очередного повышения Абарая, Кира подходит к старательно
сторонящемуся его Хисаги - теперь у него вновь есть это право. Подходит,
садится рядом, а когда Шухей буркает, что нужно проветриться, идет за
ним и уже на улице аккуратно перегораживает путь, вынуждая отступить к
стене. - Тебе не надоело от меня бегать, семпай? - С чего мне
такими глупостями страдать? Хисаги выворачивается и готов уйти, и не
силой же его в самом деле удерживать, но к счастью, тихое: "Шухей,
пожалуйста" - все же останавливает и заставляет обернуться. Кира смотрит
устало, а Шухей - почти зло, против воли: за всю нервотрепку последних
месяцев, когда Ичимару постоянно носом тыкал: не твое, упустил, кусай
теперь локти, Хисаги-кун. - Ну что ты от меня хочешь, Изуру?!
Поссорились вы, что ли? - Нет, не поссорились. Шухей не успевает
ничего ответить, но должно быть, по лицу видно, потому что Кира быстро
добавляет: - Да разошлись мы, Шухей, расстались, ну что ты так
реагируешь? Так что прекрати уже эти игры в прятки, пожалуйста...
Шухей... эй. Ты не мог бы не так откровенно радоваться? Улыбка только
шире расползается, и сейчас кажется, что все же слишком много Хисаги
успел уже сегодня выпить. - Прости. - Что? - Не могу... ты же
серьезно? Кира печально вздыхает и жалуется пролетающему мимо
мотыльку: - Вот так вот готовишься, слова подбираешь, а в итоге
дальше первого предложения и слушать тебя никто не слушает... - Кира,
менос тебе в пятку! Прекрати издеваться! - Я не издеваюсь, семпай, а
вот менос в пятке - более чем неприятно. За что ты так? Шухей даже
не трудится отвечать на это - молча ждет ответа, - и Кира правда
прекращает. - Серьезно. Так что, мир? И не успевает следующий вдох
сделать, как оказывается в объятиях Шухея - тот все так же молча
сгребает его в охапку, прижимает к себе и как будто не собирается
отпускать. Кира сперва напрягается было, а потом вздыхает и осторожно
запутывает пальцы в жестких волосах - таких непохожих на мягкие
капитанские и таких знакомо шухеевских, - и успокаивающе гладит ладонью
второй руки по спине. - Ты не слишком торопишь события, семпай? Тот
яростно мотает головой, и Кира не успевает отреагировать, невольно
дергая Шухея за волосы. Тот тихонько охает и уже вслух отвечает: - А
мне кажется, что я страшный тормоз. - Не совсем справедливое за... -
Но я исправлюсь. Это звучит мечтательно и почему-то чуточку
угрожающе. Кира закрывает глаза и улыбается с явственным облегчением.
Главное сделано, а с прочим у них еще будет время разобраться.
