Фэндом: реальность Персонажи: три девушки Рейтинг: PG-13 за
фемслеш Саммари: фемслеш, ангстовый Дисклеймер: Мысли витали в
воздухе. Спасибо фильму "Время по Гринвичу", особенно - за первые и
послдние кадры. А текст мой, дада, и девочки - тоже.
читать дальшеМы тогда были на пляже - носились, как оголтелые, вдоль воды,
оставляя на мокром упругом песке неровные следы. А Джоан сидела на пледе
в своей большой соломенной шляпе и фотографировала то нас с Мари, то
море. Мари и море...
Эти фотографии вышли потом ужасно
смазанными... и засвеченными, к тому же. Ведь тогда ярко, до рези в
глазах, светило солнце...
- Лиза... Лиз, проснись... Реальность
возвращается монотонным стуком дождя по металлу и отсутствием движения.
Приехали, значит. - Лиза! - Я не сплю... Надо открывать дверь и
идти, бежать туда... и не потому, что дождь, бежать, а потому, что там -
Мари, светлая девочка моя, сероглазая, звонкоголосая, легкая, как ветер
по весне. Самая красивая, самая теплая, самая любимая... очнулась
сегодня - впервые за последние восемь дней. Впервые за целую вечность. Мне
страшно. - Пойдем уже... Дверь открывается легко, практически
выгоняя из относительно безопасного мирка. Мы медленно - тебе ведь тоже
страшно, Джо? Ты поэтому так сжимаешь мою руку? - подходим к больничному
крыльцу, поднимаемся по плоским ступеням и оставляем дождь за спиной.
Путь
до нужной комнаты выучен наизусть, мы обе могли бы пройти его с
закрытыми глазами. Только вот закрывать глаза у нас сейчас права нет. И
не потому, что тебя изуродовало в той аварии, нет, это ерунда, ну ерунда
же, честное слово, Мари... просто теперь нам вдвоем нужно смотреть за
троих. В твою палату мы входим, уже не держась за руки. А ты не
спишь, я сразу вижу... и потому без лишних вопросов опускаюсь на колени
рядом с твоей койкой - стул такой чертовски высокий и так далеко, -
осторожно беру твою руку и прижимаюсь к ней щекой. - Я люблю тебя,
слышишь? Все будет хорошо, потерпи немного... - Лиза... Ты слабо
шевелишь пальцами, а потом всхлипываешь, будто задыхаясь. Наверное, ты
сама не узнаешь собственный голос - охрипший после восьми дней молчания.
Тебе сейчас куда страшнее, чем мне, и я как могу успокаиваю тебя,
бормоча, кажется, одно и то же, непонятно кого пытаясь убедить на самом
деле: "не плачь, все будет хорошо, люблю тебя", - пока ты снова не
засыпаешь. И тогда плачу я, а Джо оттаскивает меня от тебя и уводит из
палаты. Врач еще раньше сказал нам - и ты этого пока не знаешь, а мы
уже устали бояться об этом думать - что зрение к тебе не вернется.
Тебе
становится лучше, и ты спрашиваешь: "Лиз, когда мне снимут повязку?" -
но как тебе сказать такое... пауза затягивается, и Джо тут же начинает
рассказывать что-то про реабилитационный период. Мы уже очень давно
не были так - вместе: с тех пор, как "трое" превратилось в "двое", и Джо
уехала, не желая быть лишней. А теперь нас снова трое, и когда ты
смеешься, кажется, что вот еще немного, ты поправишься, - и все будет
как раньше... только как раньше уже не будет. - Лиз, как я выгляжу
сейчас? Авария оставила шрамы, и ты знаешь об этом, и переживаешь,
кажется... по крайней мере, на этот вопрос я могу ответить искренне и
без заминки: - Как всегда, самая красивая девушка на планете. Ты
улыбаешься и больше не спрашиваешь про повязку. Хотя... наверное, ты уже
знаешь ответ - с того момента, как я не смогла сказать это вслух. Ты
ведь тоже понимаешь, Мари: пока он не озвучен, пока есть надежда - можно
притворяться, что мы еще в прежнем солнечном мире... и то, что Джоан
тоже здесь, только помогает этому притворству. И пока ты не поправишься,
пока можно не отвечать, лучше ведь побыть еще немного там, да, Мари?..
Мне
кажется, ты все дальше от меня. Закрываешься в скорлупку от этого
знания, как и я. Только вот мне казалось, что мы будем там вместе, а
получилось, что каждая - в своем мире-яйце, и друг до друга уже почти не
дотянуться, и с каждым шагом все непонятнее, что же дальше делать. О
будущем мы не говорим - только о том, что было будущим пару недель
назад. - А на Рождество мы поедем в Прагу... хочешь, Мари? Это мы
спланировали вечность назад - прошедшим летом, а сейчас осень в самом
разгаре. - Конечно, - ты по-детски категорична и как будто даже
возмущена, - мы же это уже решили! - Хорошо, хорошо, не сердись, -
поднимаю руки, забыв, что ты этого не видишь, - тогда сразу как тебя
выпишут, купим билеты. Будем гулять по тем самым готическим кривым
улочкам, пока у тебя уши от мороза не отвалятся. - Еще посмотрим, у
кого они первыми отвалятся... - ...хватит. Джо сидит по другую
сторону от твоей койки и смотрит в пол. - Перестаньте... так не
пойдет. Мне хочется остановить ее, но в горле комом стоит усталость
напополам со страхом, даже выдохнуть толком не получается. Мари тоже
молчит. - Нельзя вечно притворяться, что ничего не изменилось! Надо
продолжать... надо жить дальше, ну же... Последние слова она
произносит мягко и как-то беспомощно. Несколько секунд в висках бьется
тишина, а потом Мари поворачивается и до боли стискивает мою руку. -
Когда мне снимут повязку, Лиз? Выдыхаю, наконец, и накрываю ее ладонь
второй рукой. - Ты больше не сможешь видеть. Никогда. Она кивает и
замолкает, будто деревенея - только пальцы мои сжимает все так же
сильно. Осторожно высвобождаюсь и притягиваю свою самую любимую, самую
красивую, самую смелую девочку к себе. А Джо обнимает нас обеих.
